"Саломея". Иллюстрации Обри Бердслея к пьесе Оскара Уайльда

Обри Винсент Бердслей , (Бердсли, Beardsley ) (24.8.1872, Брайтон, — 16.3.1898, Ментона), - известный английский художник-график, иллюстратор, крупнейший мастер стиля модерн , декоратор, музыкант, поэт, "гений миниатюры".

Отец Бердслея был из семьи лондонских ювелиров, а мать происходила из семьи респектабельных врачей. Отец художника, Винсент Пол Бёрдслей, болел туберкулёзом. Болезнь была наследственной, поэтому он не мог заниматься постоянной работой. Бердслей очень рано осознал исключительность своего положения. Когда ему было семь лет, он уже знал, что болезнь отца передалась и сыну. В XIX веке ещё не умели бороться с этим ужасным заболеванием, поэтому Бёрдслей с раннего детства слишком хорошо понимал, что может умереть непредсказуемо рано и быстро. Ощущение смерти, неотступно стоявшей за его спиной, заставляло жить так, словно каждый день мог стать последним.

В семье рано поняли, что их сын — вундеркинд. Рисовать он начал с четырёх лет, под влиянием матери рано пристрастился к английской и французской литературе, благодаря её урокам музыки он осознал свой незаурядный талант. При поддержке нескольких аристократических семей он занимался с известными пианистами и, как результат, в 11 лет сочинял музыку и стихи, которые отличались редким изяществом, а с марта 1881 года (переезд в Лондон) вместе с сестрой Мейбл (впоследствии она стала актрисой) давал концерты, на которые собирались до 3000 человек. После возвращения в родной Брайтон он также находит поддержку своим талантам, ставит на школьной сцене спектакли, некоторые из которых привлекают внимание театральных критиков. Покинув школу, Обри сначала поступает чертёжником в студию одного лондонского архитектора, а в возрасте семнадцати лет определяется на службу клерком в лондонское страховое общество «The Guardian Life and Fire Insurance». Однако службу и любительские спектакли приходится бросить: осенью юноша начал кашлять кровью.

Обри Бердслей не получил систематического художественного образования, ограничившись тремя месяцами занятий в Вестминстерской художественной школе под руководством профессора Ф. Брауна в 1891. Изучал европейское искусство в музеях Англии и Франции, проявив особый интерес к наследиюМантеньи , Боттичелли , Дюрера . Кроме того, в его стиле угадывается знакомство с греческой вазописью, помпеянской живописью, китайским фарфором, японской гравюрой, средневековой миниатюрой, европейским искусством XVIII в., в частности, Ватто и Хогартом .

Особенности творчества Бердслея

Слава настигла его в 1892 году , когда он по заказу издателя Джона Дента выполнил серию иллюстраций к роману сэра Томаса Мэлори « Смерть Артура ». Одной из отличительных черт его работ являлась утончённая эротичность. По той же причине обыватели часто воспринимали его неадекватно: «сеятелем общественного разврата», гомосексуалистом и соблазнителем собственной сестры Мейбел. Сознавая это, Бёрдслей неоднократно замечал, что «У французских полицейских существуют серьёзные сомнения относительно моего пола». И тут же добавлял, что все сомневающиеся «могут прийти и убедиться в нём лично» — впрочем, это было ответом на статью в газете «St. Paul» полную грубых намёков. Но он с восторгом говорил о художниках и писателях, совершенно враждебных к его устремлениям.Большинство работ Бердслея были книжными иллюстрациями или рисунками. В многочисленных иллюстрациях к журналам (Жёлтая книга (The Yellow Book ), 1894—95; Савой (The Savoy) , 1896) и книгам ("Саломея" О. Уайльда,1894) художник развивал декадентские и символистские тенденции искусства поздних прерафаэлитов , сочетая их с влияниями японской гравюры. Утончённое, причудливое, искусство Бердслея, с виртуозной игрой силуэтов и контурных линий, определило многие характерные черты графики стиля модерн.Творчество Бердслея было интеллектуального в своей основе, важнейшим источником творчества мастера была литература (он и сам был автором утонченной прозы и поэзии). Книги стали стержнем и смыслом его творческой жизни. Он вдохновлялся исключительно литературными персонажами, его огромное наследие — это, главным образом, иллюстрации, обложки, бордюры, заставки, концовки, вензельные ключи, экслибрисы. Бердслей так же, как и прерафаэлиты, был увлечен искусством средневековой книги с ее целостным подходом к оформлению страницы, соотношению шрифтов, полосных иллюстраций, изображений на полях. Мастер умело сочетает декоративные рамки с заключенными в них сценами. Его работы — это работы действительно образованного человека. Фантастические реминисценции на классические темы поражают своей глубиной и остротой. Гротеск и парадокс — спутники графики Бердслея.

Как художник, Бердслей первоначально испытывалл влияние У. Морриса и Берн-Джонса . Важным стало изучение японских гравюр, с их гармонией линии и пятна. Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез Запада и Востока в собственных рисунках. Мастерски виртуозная линия Бердслея, играющая с черными и белыми пятнами силуэтов, буквально в год-два сделала его всемирно известным художником.

К 1895 стиль Бердслея уже можно считать сформировавшимся; для него характерна волнообразная твердая линия рисунка, разграничивающая пятна черного и белого цветов ; полутона и фактура предметов передаются с помощью перекрестной штриховки и гравировки пунктиром. Этот манерно-изысканный стиль, идеально соответствовавший литературным пристрастиям Бердслея, сделал его ведущей фигурой искусства стиля модерн.

Личная жизнь

Ничего не известно о романтических связях Бёрдслея, о его отношениях с мужчинами или женщинами. Гостиную Бёрсдлея, увешанную японскими эротическими эстампами, посещали известные своей нетрадиционной сексуальной ориентацией Оскар Уайльд , Роберт Росс , Альфред Дуглас (Боузи), Пьер Луи , Джон Грей . К тому же кругу принадлежал и поэт-теоретик Марк-Андре Раффалович , чью книгу стихотворений «Нить и тропа» он проиллюстрировал в 1895 году. Слабое здоровье художника способствовало замкнутости в мире чистого искусства. Ходили слухи о том, что у сестры Мейбл был выкидыш от Обри . Издатель «Жёлтой книги» Джон Лэйн заметил однажды, что «Бёрдсли немало пострадал от слишком поспешной оценки его искусства».

Последние годы

С 1894 по 1896 год (в это время к нему приходит невиданный успех после публикации 16 иллюстраций к уайльдовской «Саломее») его самочувствие резко ухудшается — и тогда создаются мрачные рисунки к «Падению Дома Ашеров » Эдгара По (). Сначала Обри думает о том, как бы выздороветь, потом — как почувствовать себя немного лучше, и, наконец, — прожить ещё хоть один месяц. Раффаловичу он писал в это время:

Я знаю, болезнь моя неизлечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход её был менее скор. Не считайте меня глупым, что я так торгуюсь из-за нескольких месяцев, но вы поймёте, что они могут быть для меня ценны по многим причинам. Я с наслаждением начинаю думать о том, что выпущу две или три иллюстрированные вещицы…

31 марта 1897 года Бёрдсли был принят в лоно католической церкви. «Среди наиболее близких его друзей при жизни числились англиканские пасторы и католические священники, которые отдавали должное искренности и глубине его веры»… Он получает то, о чём страстно молил: ещё год жизни. За это время он создал цикл иллюстраций к комедии нравов «Вольпоне » Бена Джонсона , которые ознаменовали собой начало нового стиля.

Смерть

Последним его пристанищем стал «лимонный рай» Ментона на берегу Средиземного моря. Уже прикованный к постели, он в письме заклинал своего друга-издателя Леонарда Смитерса «уничтожить все экземпляры „Лисистраты“ и неприличных рисунков и гравировальные доски к ним». К счастью, эта просьба не была исполнена. 16 марта 1898 года в полном сознании, в присутствии матери и сестры, которым он поручил передать последние приветы многочисленным друзьям, Обри Винсент Бёрдсли скончался. На смерть художника Алджернон Суинберн написал это стихотворение (перевод выполнен И. А. Евсой):

Возвратись к нам — хотя бы во сне, -
Ты, которому равного нет,
Ты, кому безразличен вполне
Мир земных потрясений и бед.
Но любовь, что была внушена
Чудным даром, чей свет не потух, -
Ты расслышишь. И тронет она
Твой свободный и царственный дух.

последнее фото Обри Бердслея

Влияние на искусство

Открытие стиля Бердслея очень сильно повлияло на современное ему искусство в целом, из корешков и вензелей «выросли» множественные направления модерна и авангарда, образовались школы, не утихали и не утихают споры. Его творчество оказало огромное влияние на дальнейшее развитие европейского искусства вплоть до плаката, рекламы и модных журналов. Не остались равнодушными к нему и русские художники рубежа XIX—XX вв. Наиболее крупные из них — Константин Сомов и Лев Бакст . Именно Обри Бердслею отдают должное за появление таких удивительных произведений в области архитектуры, как поздние работы Федора Шехтеля и Антонио Гауди , именно Бердслей привлек интерес всего мира к графике стиля модерн.

Балет марионеток II

Балет марионеток III

Мерлин

Смерть Артура — Как Фея Моргана дала щит сэру Тристраму

Смерть Артура — Мерлин и Нимуэ

Смерть Артура — Как король Марк нашел сэра Тристама

Смерть Артура — Король Артур и странная мантия

A Book of Fifty Drawings,front cover

A Child at its Mother"s Bed

A Christmas Card

Ноктюрн Шопена

Atalanta in Calydon

Chopin"s Third Ballade, frontispiece

Et in Arcagia Ego

Lady Gold"s Escort

Masked Woman with a White Mouse

John Davidson"s Plays, frontispiece

Katharina Klafsky

Mrs Pinchwife Country Wife by Wycherley

The Artist" Bookplate

Поцелуй Иуды

Купающиеся

Оползень

Ювенал, бичующий женщину. 1897

Образы Пьеро

Павлинья юбка

Любовная записка

Пещера сплина

Обри Винсент Бердслей родился в Брайтоне, в Англии, 21 августа 1872 года. Его отец был из семьи лондонских ювелиров, а мать - респектабельных врачей. Отец художника, Винсент Пол Бердслей, болел туберкулезом. Болезнь была наследственной, поэтому он не мог заниматься постоянной работой. Кроме того, отличался легкомыслием и вскоре после свадьбы промотал все семейные деньги. Матери Бердслея, урожденной Элен Агнус Питт, пришлось наняться гувернанткой: преподавала музыку и французский язык. Для самого Обри и его сестры Мейбл детские годы запомнились постоянной борьбой их матери с многочисленными финансовыми трудностями.

Бердслей рано осознал исключительность своего положения. Когда ему было семь лет, выяснилось, что болезнь отца передалась и сыну. В наше время туберкулез не внушает такого страха, как в конце XIX века. Для Бердслея же заболевание означало, что он может умереть непредсказуемо рано и быстро. Он, будучи еще совсем юным, слишком хорошо это понял. В школе Бердслей редко участвовал в общих играх, он был освобожден от физических упражнений и тяжелых заданий; всегда мог уединиться с книгой, сославшись на недомогание. Книги стали его лучшими друзьями. Благодаря матери, Обри прекрасно знал английскую и французскую литературу уже в юном возрасте. Он рано начал сочинять стихи, а увлечение театром привело к тому, что Бердслей стал писать и пьесы. Некоторые из них ставились сначала дома, а затем и в школе. Сам Бердслей играл в них. Иногда на такие, в общем-то детские, постановки собиралось до трех тысяч зрителей. Обри прекрасно держался на сцене и мог увлечь большой зал.

Еще одной страстью Бердслея была музыка. Ранние уроки, которые давала ему мать, показали, что он наделен незаурядным музыкальным талантом. Благодаря поддержке нескольких аристократических семей Бердслей усиленно занимался с известными пианистами, совершенствуя мастерство, в 11 лет уже давал концерты на публике, сочинял музыку, которая отличалась своеобразным изяществом редким для такого возраста. Многие пророчили Обри хорошее будущее.

Всем этим блестящим задаткам не суждено было развиться. После окончания школы Бердслей устроился на работу клерком одного из офисов в Лондоне. Меньше, чем через год, в конце 1889-го, он начал кашлять кровью и был вынужден оставить работу: отныне только искусство заполняло его жизнь. Ощущение смерти, стоявшей за спиной, заставляло жить так, словно каждый день мог стать последним.

Хотя Бердслей всегда дорожил своей репутацией меломана, библиофила, блестящего знатока коллекций Британского музея и Национальной галереи, именно рисунок был той подлинной страстью, которая то наполняла его бешеной энергией, то бросала в омут хандры и депрессии. Подобная смена состояний характерна для многих больных туберкулезом, и Бердслей понимал, что это укорачивает его дни.

В 1892 году Бердслею выпала редкая для молодого неизвестного художника удача: он получил заказ сделать иллюстрации для "Смерти короля Артура" Мелори. С этого издания и с участия в выпусках художественного журнала "Савой" началась его профессиональная деятельность.

Как художник Бердслей первоначально испытал влияние Уильяма Морисса и Берн - Джонса, которого субъективно считал "величайшим художником Европы". Но их графическая манера была слишком вялой и слабой для темпераментного Бердслея. Куда важнее стало изучение японских гравюр с гармонией линии и пятна. Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез запада и востока в собственных рисунках.

В декабре 1892-го Бердслей сформулировал свой творческий метод: фантастическое впечатление от рисунка достигается тонкой, виртуозной линией в сочетании с большими пятнами сплошного черного цвета. Мастерская, виртуозная линия Бердслея, играющая с иссине-черным и белейше-белыми пятнами силуэтов, в год или два сделала его всемирно известным художником.

Как великолепный драматург Бердслей компоновал фигуры в своих рисунках; он словно расставлял актеров на сцене театра, создавая мизансцены, заставлял произносить важнейшие, ключевые фразы.

В своем искусстве этот художник всегда оставался самим собой и никогда не подстраивался под модные течения. Скорее, арт нуво и движение английских декадентов ориентировались, тянулись до его уровня. Именно Бердслей повлиял на формирование изобразительного языка стиля модерн.

С апреля 1984 года Бердслей начал сотрудничать с журналом "Йеллоу бук" и вскоре стал его художественным редактором. Здесь начали появляться рисунки, стихи и эссе Бердслея. К тому же журнал приобрел вполне определенную скандальную известность из-за своей эротической направленности. "Йеллоу бук" был не единственным журналом с такой направленностью: "Харперс", "Атлантик мансли" публиковали аналогичные рассказы, рисунки, статьи. Но талант Бердслея как художника и редактора сделал "Йеллоу бук" выдающимся событием в культурной жизни Англии. Добрая старая Англия такого еще не видела: внимание к журналу было слишком пристальным, а публика взбудоражено ждала взрыва, который вскоре и произошел. Поводом стал арест друга Бердслея, известного писателя Оскара Уайльда, которому художник ранее сделал прекрасные иллюстрации к "Саломее", что во многом определило успех книги. Когда Уайльда арестовали по обвинению в гомосексуализме, некий журналист по ошибке сообщил о том, что писатель взял с собой в камеру один из номеров "Йеллоу бук", что привело к возмущению общественности и требованиям закрыть журнал. Бердслею пришлось проститься со своим журналом навсегда.

В итоге художник остался без регулярных средств к существованию и перебивался случайными заработками, пока его новый знакомый Леонард Смитерс не убедил Бердслея проиллюстрировать Ювенала и Аристофана. Тогда это предприятие было рискованным и предназначалось только для частных и подпольных изданий, а сегодня именно эти иллюстрации Бердслея, по мнению критиков, считаются лучшими из всего сделанного художником.

Творческая природа гения мало объяснима. Гениальность и ненормальность, с позиции обыденного сознания, почти тождественны. Определенная патологичность многих рисунков Бердслея объясняется в какой-то мере тем, что он всегда стоял как бы на краю пропасти: с одной стороны свет жизни, с другой - с другой - бездна небытия. Постоянно балансируя между ними, он хорошо чувствовал их. Бердслей словно жил в своем времени и вне него. Это способствовало отстраненному наблюдению.

Рисунки Бердслея заставляли современников буквально цепенеть. Они внушали страх и благоговение. Многим казалось, что рушатся старые представления об искусстве и о мире в целом. И это естественно. Кому, как не гению, находить новое, неожиданное и запретное.

Незадолго до смерти Бердслеем овладела глубокая религиозность, он горько раскаивался в своих эротических работах. Уже прикованный к постели, в письме к Л. Миртесу он обращался с просьбой уничтожить все "неприличные" рисунки и гравюровальные доски к ним.

Умер Обри Бердслей на курорте Ментон, во Франции, у берега Средиземного моря в 1898 г., в возрасте двадцати пяти лет.

- 16 марта , Ментона , Франция) - английский художник -график, иллюстратор , декоратор , поэт , один из виднейших представителей английского эстетизма и модерна 1890-х годов .

Детство и юность

Обри Бёрдсли родился в семье Винсента Пола Бёрдсли, чьими родственниками были состоятельные лондонские ювелиры, и Элен Агнес Питт, которая происходила из семьи врачей. Несколько поколений в семье отца страдали от туберкулёза. В 1879 году семилетнему Обри поставили аналогичный диагноз. Кроме того, легкомысленный отец вскоре после свадьбы промотал все семейные деньги и, так как он из-за болезни не мог заниматься постоянным трудом, матери, которую Обри боготворил, пришлось зарабатывать на жизнь работой гувернантки с преподаванием музыки и французского языка. В семье рано поняли, что их сын - вундеркинд. Рисовать он начал с четырёх лет, под влиянием матери рано пристрастился к английской и французской литературе, благодаря её урокам музыки он осознал свой незаурядный талант. При поддержке нескольких аристократических семей он занимался с известными пианистами и, как результат, в 11 лет сочинял музыку и стихи, которые отличались редким изяществом, а с марта 1881 года (переезд в Лондон) вместе с сестрой Мейбл (впоследствии она стала актрисой) давал концерты, на которые собирались до 3000 человек. После возвращения в родной Брайтон он также находит поддержку своим талантам, ставит на школьной сцене спектакли, некоторые из которых привлекают внимание театральных критиков. Покинув школу, Обри сначала поступает чертёжником в студию одного лондонского архитектора, а в возрасте семнадцати лет определяется на службу клерком в лондонское страховое общество «The Guardian Life and Fire Insurance». Однако службу и любительские спектакли приходится бросить: осенью юноша начал кашлять кровью. Именно в это время из всех видов искусства Бердслей отдаёт предпочтение изобразительному. Несмотря на болезнь, некоторое время он посещает уроки в Вестминстерской художественной школе у профессора Фредерика Брауна по совету Эдварда Бёрн-Джонса , который, кстати, познакомил его с Оскаром Уайльдом (Oscar Wilde). Однако всего в искусстве он добился самостоятельно, и поэтому считается талантливым самоучкой.

Взрослая жизнь

Он дорожил своей репутацией меломана и библиофила. Его любовно собранная огромная библиотека восхищала, как и блестящее знание коллекций Британского музея и Национальной галереи. Обри Бёрдсли в оригинале читал греческих и латинских авторов и «часто поражал учёных остротой восприятия всех тонкостей», как писал о нём современник. Слава настигла его в 1892 году , когда он по заказу издателя Джона Дента выполнил серию иллюстраций к роману сэра Томаса Мэлори «Смерть Артура ». Одной из отличительных черт его работ являлась утончённая эротичность. Критик Сергей Маковский , который одним из первых открыл Бёрдсли русской публике, описал их в своём эссе:

Как цветы, взлелеянные рукой знатока в стеклянных оранжереях с искусственной влагой (…) отрава слишком тонких курений и слишком изысканных форм.

Поэтому часто существовало два их варианта: первоначальный и утверждённый цензурой. По той же причине обыватели часто воспринимали его неадекватно: «сеятелем общественного разврата», гомосексуалистом и соблазнителем собственной сестры Мейбел. Сознавая это, Бёрдсли неоднократно замечал, что «У французских полицейских существуют серьёзные сомнения относительно моего пола». И тут же добавлял, что все сомневающиеся «могут прийти и убедиться в нём лично» - впрочем, это было ответом на статью в газете «St. Paul» полную грубых намёков. Но он с восторгом говорил о художниках и писателях, совершенно враждебных его устремлениям. В 1894 году Обри становится художественным редактором журнала «Жёлтая книга » (англ. «The Yellow Book» ), который приобрел популярность как сборник работ талантливых писателей, поэтов, художников, преимущественно гомоэротической направленности. Член клуба гедонистов, один из «королей дендизма», носящий в петлице увядшую розу, своим поведением он культивировал скандал. Он произошёл, тесно связанный с трагедией Оскара Уайльда . Когда в 1895 году обвинённый в гомосексуальной связи он отправился в тюрьму, то взял с собой какую-то книгу жёлтого цвета. Комментировавший это журналист по ошибке написал «the yellow book» вместо «a yellow book». Для викторианской Англии этого хватило, чтоб закрыть издание. Так Бёрдсли остался без средств к существованию.

Beardsley-peacockskirt.PNG

Павлинья юбка

Любовная записка

Aubrey Beardsley - Pierrot 1.jpg

Библиотека Пьеро

RapeLock7Cave of Spleen.jpeg

Пещера сплина

Личная жизнь

Ничего неизвестно о романтических связях Бёрдслея, о его отношениях с мужчинами или женщинами. Гостиную Бёрсдлея, увешанную японскими эротическими эстампами, посещали известные своей нетрадиционной сексуальной ориентацией Оскар Уайльд , Роберт Росс , Альфред Дуглас (Боузи), Пьер Луи , Джон Грей . К тому же кругу принадлежал и поэт-теоретик Марк-Андре Раффалович , чью книгу стихотворений «Нить и тропа» он проиллюстрировал в 1895 году. Слабое здоровье художника способствовало замкнутости в мире чистого искусства. Ходили слухи о том, что у сестры Мейбл был выкидыш от Обри . Издатель «Жёлтой книги» Джон Лэйн заметил однажды, что «Бёрдсли немало пострадал от слишком поспешной оценки его искусства».

Последние годы

С 1894 по 1896 год (в это время к нему приходит невиданный успех после публикации 16 иллюстраций к уайльдовской «Саломее») его самочувствие резко ухудшается - и тогда создаются мрачные рисунки к «Падению Дома Ашеров » Эдгара По (). Сначала Обри думает о том, как бы выздороветь, потом - как почувствовать себя немного лучше, и, наконец, - прожить ещё хоть один месяц. Раффаловичу он писал в это время:

Я знаю, болезнь моя неизлечима, но я уверен, что можно принять меры к тому, чтобы ход её был менее скор. Не считайте меня глупым, что я так торгуюсь из-за нескольких месяцев, но вы поймёте, что они могут быть для меня ценны по многим причинам. Я с наслаждением начинаю думать о том, что выпущу две или три иллюстрированные вещицы…

31 марта 1897 года Бёрдсли был принят в лоно католической церкви. «Среди наиболее близких его друзей при жизни числились англиканские пасторы и католические священники, которые отдавали должное искренности и глубине его веры»… Он получает то, о чём страстно молил: ещё год жизни. За это время он создал цикл иллюстраций к комедии нравов «Вольпоне » Бена Джонсона , которые ознаменовали собой начало нового стиля. В это время он постоянно перечитывает произведения Блеза Паскаля и пишет Раффаловичу:

Он [Паскаль] понял, что, став христианином, творческий человек должен принести в жертву свой дар, как Магдалина жертвует своей красотой".

Смерть

Последним его пристанищем стал «лимонный рай» Ментона на берегу Средиземного моря. Уже прикованный к постели, он в письме заклинал своего друга-издателя Леонарда Смитерса «уничтожить все экземпляры „Лисистраты“ и неприличных рисунков и гравировальные доски к ним». К счастью, эта просьба не была исполнена. 16 марта 1898 года в полном сознании, в присутствии матери и сестры, которым он поручил передать последние приветы многочисленным друзьям, Обри Винсент Бёрдсли скончался. На смерть художника Алджернон Суинберн написал это стихотворение (перевод выполнен И. А. Евсой):

Напишите отзыв о статье "Бёрдслей, Обри"

Примечания

Литература

• Сидоров А. А. Искусство Бердслея. - М ., 1926.
• Бердслей О. Рисунки. Проза. Стихи. Афоризмы. Письма. Воспоминания и статьи о Бердслее / Вступительная статья, проект альбома, составление, подготовка текстов и примечания А. Басманова. - М .: Игра-техника, 1992. - 288 с. - ISBN 5-900360-03-2 .
• Шедевры графики. Обри Бердслей. - М .: Эксмо, 2007.
• Weintraub St. Beardsley. - Harmondsworth, 1972.

Ссылки на оригинальные работы Бердслея

• The Savoy Magazine (1896)

Отрывок, характеризующий Бёрдслей, Обри

Друзья молчали. Ни тот, ни другой не начинал говорить. Пьер поглядывал на князя Андрея, князь Андрей потирал себе лоб своею маленькою рукой.
– Пойдем ужинать, – сказал он со вздохом, вставая и направляясь к двери.
Они вошли в изящно, заново, богато отделанную столовую. Всё, от салфеток до серебра, фаянса и хрусталя, носило на себе тот особенный отпечаток новизны, который бывает в хозяйстве молодых супругов. В середине ужина князь Андрей облокотился и, как человек, давно имеющий что нибудь на сердце и вдруг решающийся высказаться, с выражением нервного раздражения, в каком Пьер никогда еще не видал своего приятеля, начал говорить:
– Никогда, никогда не женись, мой друг; вот тебе мой совет: не женись до тех пор, пока ты не скажешь себе, что ты сделал всё, что мог, и до тех пор, пока ты не перестанешь любить ту женщину, какую ты выбрал, пока ты не увидишь ее ясно; а то ты ошибешься жестоко и непоправимо. Женись стариком, никуда негодным… А то пропадет всё, что в тебе есть хорошего и высокого. Всё истратится по мелочам. Да, да, да! Не смотри на меня с таким удивлением. Ежели ты ждешь от себя чего нибудь впереди, то на каждом шагу ты будешь чувствовать, что для тебя всё кончено, всё закрыто, кроме гостиной, где ты будешь стоять на одной доске с придворным лакеем и идиотом… Да что!…
Он энергически махнул рукой.
Пьер снял очки, отчего лицо его изменилось, еще более выказывая доброту, и удивленно глядел на друга.
– Моя жена, – продолжал князь Андрей, – прекрасная женщина. Это одна из тех редких женщин, с которою можно быть покойным за свою честь; но, Боже мой, чего бы я не дал теперь, чтобы не быть женатым! Это я тебе одному и первому говорю, потому что я люблю тебя.
Князь Андрей, говоря это, был еще менее похож, чем прежде, на того Болконского, который развалившись сидел в креслах Анны Павловны и сквозь зубы, щурясь, говорил французские фразы. Его сухое лицо всё дрожало нервическим оживлением каждого мускула; глаза, в которых прежде казался потушенным огонь жизни, теперь блестели лучистым, ярким блеском. Видно было, что чем безжизненнее казался он в обыкновенное время, тем энергичнее был он в эти минуты почти болезненного раздражения.
– Ты не понимаешь, отчего я это говорю, – продолжал он. – Ведь это целая история жизни. Ты говоришь, Бонапарте и его карьера, – сказал он, хотя Пьер и не говорил про Бонапарте. – Ты говоришь Бонапарте; но Бонапарте, когда он работал, шаг за шагом шел к цели, он был свободен, у него ничего не было, кроме его цели, – и он достиг ее. Но свяжи себя с женщиной – и как скованный колодник, теряешь всякую свободу. И всё, что есть в тебе надежд и сил, всё только тяготит и раскаянием мучает тебя. Гостиные, сплетни, балы, тщеславие, ничтожество – вот заколдованный круг, из которого я не могу выйти. Я теперь отправляюсь на войну, на величайшую войну, какая только бывала, а я ничего не знаю и никуда не гожусь. Je suis tres aimable et tres caustique, [Я очень мил и очень едок,] – продолжал князь Андрей, – и у Анны Павловны меня слушают. И это глупое общество, без которого не может жить моя жена, и эти женщины… Ежели бы ты только мог знать, что это такое toutes les femmes distinguees [все эти женщины хорошего общества] и вообще женщины! Отец мой прав. Эгоизм, тщеславие, тупоумие, ничтожество во всем – вот женщины, когда показываются все так, как они есть. Посмотришь на них в свете, кажется, что что то есть, а ничего, ничего, ничего! Да, не женись, душа моя, не женись, – кончил князь Андрей.
– Мне смешно, – сказал Пьер, – что вы себя, вы себя считаете неспособным, свою жизнь – испорченною жизнью. У вас всё, всё впереди. И вы…
Он не сказал, что вы, но уже тон его показывал, как высоко ценит он друга и как много ждет от него в будущем.
«Как он может это говорить!» думал Пьер. Пьер считал князя Андрея образцом всех совершенств именно оттого, что князь Андрей в высшей степени соединял все те качества, которых не было у Пьера и которые ближе всего можно выразить понятием – силы воли. Пьер всегда удивлялся способности князя Андрея спокойного обращения со всякого рода людьми, его необыкновенной памяти, начитанности (он всё читал, всё знал, обо всем имел понятие) и больше всего его способности работать и учиться. Ежели часто Пьера поражало в Андрее отсутствие способности мечтательного философствования (к чему особенно был склонен Пьер), то и в этом он видел не недостаток, а силу.
В самых лучших, дружеских и простых отношениях лесть или похвала необходимы, как подмазка необходима для колес, чтоб они ехали.

Феномен Бердслея не имеет себе подобных в истории европейского изобразительного искусства, хотя, по злой иронии Судьбы, гениальному художнику было «отпущено» только лишь пять лет активной творческой работы.

Бердслей Обри Винсент - Aubrey Vincent Beardsley

Гениальный английский художник, музыкант, поэт Обри Бёрдслей прожил короткую жизнь — он умер в возрасте двадцати пяти лет — но до сих пор его искусство остаётся непревзойдённым, уникальным. Эпоха конца XIX — нач.ХХ в.в., подобно «рогу изобилия», дарила миру огромное количество гениев с нетрадиционной сексуальной ориентацией — Эрик Сати, Оскар Уайльд, Клод Дебюсси, Сергей Дягилев, Пьер Люи, Жан-Артюр Рембо etc. — внесших бесценный творческий вклад в развитие искусства. К этому числу можно смело причислить Обри Бёрдслея — «гения миниатюры», оказавшего огромное влияние на всё искусство стиля модерн .

Казалось, у Бёрдслея не было шансов стать профессиональным художником, ибо он не посещал художественных школ, не написал ни одной большой (по масштабам) картины, даже не имел при жизни персональной выставки. Большинство его работ были книжными иллюстрациями или рисунками . И тем не менее Бёрдслей — это удивительное и загадочное явление искусства и человеческого духа.

Его отец был из семьи лондонских ювелиров, а мать — из семьи респектабельных врачей. Отец художника, Винсент Пол Бёрдслей, болел туберкулёзом. Болезнь была наследственной, поэтому он не мог заниматься постоянной работой. Сам Обри очень рано осознал исключительность своего положения. Когда ему было семь лет, он уже знал, что болезнь отца передалась и сыну. В XIX веке ещё не умели бороться с этом ужасным заболеванием, поэтому Бёрдслей с раннего детства слишком хорошо понимал, что может умереть непредсказуемо рано и быстро.

Бёрдслей с детства начал писать стихи, учиться игре на фортепиано — и вскоре организовал свой «круг почитателей таланта», в число которых впоследствии вошел знаменитый Оскар Уайльд . Благодаря дружеской поддержке нескольких аристократических семей Бёрдслей усиленно занимается развитием своего незаурядного художественного, поэтического и музыкального таланта и вскоре начинает публично выступать как пианист, давая концерты. К тому же, многие его поэтические композиции, несмотря на юный возраст автора, уже отличаются своеобразным изяществом, воплощением тонкого и глубокого знания работ своих предшественников — ведь, благодаря матери, Бёрдслей прекрасно знал английскую и французскую литературу уже в юном возрасте.

Всем этим блестящим задаткам, увы, не суждено было развиться, благодаря все прогрессирующей болезни, симптомы которой давали о себе знать год за годом. Ощущение смерти, неотступно стоявшей за его спиной, заставляло жить так, словно каждый день мог стать последним. Хотя Бёрдслей всегда дорожил своей репутацией меломана, библиофила, блестящего знатока коллекций Британского музея и национальной галереи, но только рисунок был той подлинной страстью, которая то наполняла его бешеной энергией, то бросала в омут хандры и депрессии. Подобная смена состояний характерна для многих больных туберкулёзом, и Бёрдслей понимал, что это укорачивает его и без того считанные дни.

Как художник, Обри первоначально испытал влияние и Берн-Джонса — последнего он субъективно считал «величайшим художником Европы». Но их графическая манера была слишком вялой и слабой для темпераментного Обри . Куда важнее стало изучение японских гравюр , с их гармонией линии и пятна. Глубокое проникновение в традиции японского искусства позволило ему создать удивительный синтез Запада и Востока в собственных рисунках. В одном из писем он размышлял: «Как мало сейчас понимается важность линии! Именно это чувство линии выгодно отличало старых мастеров от современных. Похоже, нынешние художники стремятся достичь гармонии одного только цвета». Правда, плакаты самого Бёрдслея доказывают, что он был одарённым и оригинальным колористом, близким Боннару и Тулуз-Лотреку .

Мастерски виртуозная линия Бёрдслея , играющая с чёрными и белыми пятнами силуэтов, буквально в год-два сделала его всемирно известным художником.

Как великолепный драматург, Бёрдслей «расставлял» фигуры на «сцене» своих рисунков, создавая так называемые мизансцены, в которых должны быть произнесены важнейшие, ключевые фразы. В этих рисунках нет никаких второстепенных элементов — только самое существенное, основное. В его искусстве поражает «деталь» как данность, которую он особо акцентировал, делал незабываемой, заставлял стать символом.

В своём искусстве Бёрдслей всегда оставался самим собой и никогда не подстраивался под модные течения того времени. Скорее наоборот — движение английских декадентов и арт нуво было ориентировано на его творчество — таким образом, именно Бёрдслей повлиял на формирование изобразительного языка стиля модерн .

C апреля 1894 года Бёрдслей начинает сотрудничать с журналом «The Yellow Book » и вскоре становится его художественным редактором. Здесь в большом количестве стали появляться его рисунки, эссе, стихи. Под влиянием Бёрдслея сложилась гомоэротическая направленность журнала, который приобрёл вполне определённую скандальную известность.

Старая чопорная Англия подобного ещё не видела. Публика была взбудоражена, все ждали взрыва, и он вскоре произошёл. В апреле 1895 года Оскар Уайльд был арестован и взят под стражу по обвинению в гомосексуализме. Газеты сообщили, что, отправляясь в тюрьму, Уайльд взял с собой перчатки, трость и «The Yellow Book «. В типографии было допущено досадное недоразумение: репортёр, присутствовавший при аресте в отеле «Кадоген», писал, что это была «А Yellow Book», т.е. «книга жёлтого цвета», а не журнал: «The Yellow Book «, Оскар Уайльд , кстати, сунул подмышку «Афродиту» Пьера Люи. Но возмущённые толпы двинулись к офису журнала, побили там все стёкла, требуя немедленно закрыть журнал. Бёрдслею пришлось простится с «The Yellow Book » навсегда.

Заметим, что «The Yellow Book » не был единственным журналом с гомоэротической направленностью. «Харперс», «Атлантик Мансли» публиковали аналогичные рассказы, рисунки, статьи и т.д. Но талант Бёрдслея как художника и редактора, сделал журнал выдающимся событием в культурной жизни Англии. Поэтому внимание к журналу было куда более пристальным. Сам Уайльд , правда, недолюбливал «The Yellow Book «, никогда не писал для него, хотя с Обри Бёрдслеем он давно дружил. Бёрдслей же сделал прекрасные иллюстрации к уайльдовской «Саломеи «, которые во многом определили успех книги.

В итоге Бёрдслей на какое-то время остался без средств к существованию. Одно время он работал художественным редактором журнала «Савой «, перебивался случайными заработками, пока новый знакомый Леонард Смитерс не убедил Бёрдслея проиллюстрировать Ювенала и Аристофана . Предприятие было рискованным и предназначалось только для частных или подпольных изданий. Многие современные критики считают эти рисунки лучшими из всего сделанного Бёрдслеем .

Творческая природа гения малообъяснима. Гениальность, ненормальность и гомосексуальность, с позиции обыденного сознания, почти тождественны. Определённая «патологичность» многих рисунков Бёрдслея объясняется в какой-то мере тем, что он всегда стоял как бы на краю пропасти: с одной стороны — свет жизни, с другой — бездна небытия. Постоянно балансируя между этими мирами, он хорошо чувствовал их. Бёрдслей словно жил в своём времени и вне его. Это способствовало отстранённому наблюдению. Лучше чем кто-либо он знал ответ на вопрос: «что могу сделать только я и никто другой?» У него не было времени заниматься второстепенными темами. тратиться на художественные пустяки. Подобно Заратустре , он писал собственной кровью. «А кто пишет кровью и притчами, тот хочет, чтобы его не читали, а заучивали наизусть».

Рисунки Бёрдслея заставляли современников буквально цепенеть. Они внушали страх и благоговение. Многим казалось, что рушится старое представление об искусстве и о мире в целом.

Как подлинный гений, Бёрдслей в рисунках вёл жизнь своих героев — отождествлял себя с ними, проникался их психологией, характерами, нравами. Только так возможно создать настоящие шедевры. Но повышенный интерес к гермафродитам, эротичность рисунков, абсолютная раскованность самовыражения служили основанием для многих домыслов. Молва обвиняла Бёрдслея в гомосексуализме, в порочной связи с собственной сестрой, в изощрённом разврате. В истории искусства достаточно примеров, когда гениальность принимали за патологию. Гения часто влекут новые, неожиданные и даже запретные темы. За короткий срок Бёдслей успел создать новый, доселе неведомый мир, и этот мир удивительных образов существует уже независимо от творца.

Незадолго до смерти, уже прикованный к постели, Бёрдслей обратился в своём письме к Л. Смитерсу с просьбой уничтожить все «неприличные рисунки» и гравировальные доски к ним. Умер Обри Бёрдслей на курорте Ментон во Франции, у берега Средиземного моря в 1898 году, в возрасте двадцати пяти лет.

Кол-во 134 | Формат JPG | Разрешение 2000х3000 | Размер 164 Mб

Скачать архив с работами мастера можно по ссылке DepositFiles

Дополнительный материал

Творчество этого художника называли талантливой средневековщиной.

Давал он лицам древних граций
Всю прелесть новых комбинаций, —

писал в «Балладе о цирюльнике» Обри Бердслей, один из самых противоречивых и ярких графиков конца XIX века. Заядлый книжник и меломан, пробующий свои силы в литературе; человек, исповедующий дендизм как в жизни, так и в искусстве; уверенный в абсолютной силе своего таланта: “Я могу выполнить что угодно, нет ничего, чего бы я не мог выполнить”. Основоположник стиля модерн, "возводящий экзотику и пряность в абсолют до такой степени, что чувствовались “привкус тления и несколько порочная чувственность” (А.Бенуа).

"Поцелуй Иуды"

Человек болеющий, обречённый, при виде звёзд он рассуждал о том, что “там наверху... есть ли ещё существа, подобные нам”, о “странных путях, которыми, быть может, пришла и, наверное, должна уйти душа”. Его называли парнасцем, последним певцом романтической агонии, сатириком, мистиком, апостолом гротеска, волшебником линии, великим декадентом, художником упадка, прирождённым язычником, закоренелым эклектиком. Утверждали, что он достигает чистой красоты, но называли эту красоту дьявольской, что он одержим бесом унижения красоты, и формулировали так: “Соблазн демонического, отравляющий, как яд, скрытый лепестками пленительно-нежного цветка, выросшего в «темницах порока»”. В его рисунках находили рай греха и грёзу о женщине. Он наглухо закрывал окна своего кабинета, зажигал свечи и судорожно работал, скрывая затем все свои черновые помарки и демонстрируя лишь совершенный результат, выказывая видимое презрение к тем, кто погряз в черновой работе. “Боюсь, что люди видятся мне иначе, чем другим. Мне они представляются гротескно, и я изображаю их так, как вижу”.

Автопортрет

Жизненный путь Обри Винсента Бердслея проследить нетрудно: он прожил всего 25 лет, активно же работал лет пять, не больше. Бердслей родился в Брайтоне, небольшом приморском городке на юго-востоке Англии. Сообщая дату его рождения (как и дату его смерти), разные авторы противоречат друг другу. В этом чувствуется определенная мифологизация, характерная для всей жизни художника. Впрочем, большинство исследователей склоняются к тому, что Обри Бердслей появился на свет 21 августа 1872 года, в Брайтоне, графство Суссекс, а скончался 16 марта 1898, в Ментоне, Франция. Семья будущего художника была небогатой, но вполне состоятельной. Вниманием родителей Обри обделен не был, хотя отец его умер, когда он был еще ребенком. Для матери же он был светом в окошке. Рисовать мальчик начал четырех лет от роду и был одарен сверх меры и другими талантами: писал стихи, участвовал в театральных представлениях, прекрасно музицировал и даже выступал в публичных концертах; большое влияние на него оказала музыка Рихарда Вагнера. Обри Бердслей всегда был слаб здоровьем: первые признаки туберкулеза, который впоследствии свел его в могилу, были замечены, когда мальчику исполнилось семь лет. Именно в это время из всех видов искусства Бердслей отдаёт предпочтение изобразительному. Несмотря на болезнь, некоторое время он посещает уроки в Вестминстерской художественной школе у профессора Ф. Брауна по совету Эдварда Бёрн-Джонса (Edward Burne-Jones), который, кстати, познакомил его с Оскаром Уайльдом (Oscar Wilde). Однако всего в искусстве он добился самостоятельно, и поэтому считается гениальным самоучкой.

"Ловушка для сбора винограда", 1893

"Мерлин", 1893

Иллюстрации к «Саломее» Оскара Уайльда, 1983. Глаза Ирода

Пьеса Оскара Уайльда «Саломея» была истинным подарком Бердслею. Наряды, интрига, дьявольские характеры. Под пером Оскара Уайльда история Саломеи превратилась в драму больших страстей. Интерес к этому произведению был подогрет сценической постановкой с участием гениальной Сары Бернар (Sarah Bernhardt, 1844-1923). Весной 1895 года она гастролировала в Лондоне, и Обри Бердслей, конечно же, побывал на этих представлениях. «Первый вечер Сары, — писал он одному из друзей, — прошел с огромным успехом. Я никогда не видел такого приема. Она играла великолепно».

"Черный капот"

"Павлинье платье"

Просто волшебные тату!

«В иллюстрациях к “Саломее” Бердслей использовал до конца новую условность, которую себе создал: вместе взятые эти рисунки — его шедевр. Во всем современном искусстве нет ничего им равного. Можно проследить источники, выяснить, откуда они развились, но нельзя найти ничего, с чем их можно было бы сравнивать; они, безусловно, единственны в своем роде», — писал в 1898 году первый биограф художника и, как говорят, интимный друг Оскара Уайльда Роберт Болдуин Росс.

"Иоанн Креститель и Саломея"

"Туалет Саломеи"

Саломея за туалетом

"Танец живота"

"Награда танцовщице"

"Саломея с головой Иоана Крестителя", 1893

Похороны Саломеи

Скандальная слава рисунков к «Саломее» ни в малейшей степени не затронула художника. К ругательным выпадам разгневанной критики он относился равнодушно. В мае 1895 года он писал одному из своих корреспондентов, которого уважительно именовал «дорогой Ментор»: «Что касается вырезки [статьи], которую Вы мне прислали, то не думаю, чтоб она повредила мне; кроме того, я ни на минуту не сожалею о своих рисунках к “Саломее”».

Оригинальный набросок для обложки "Саломеи"

Обложка "Саломеи"

Иллюстрация из «Правдивой истории» Лукиана, Сны

Одна из значительнейших его работ - оформление книги Томаса Мэлори «Смерть Артура». Бердслей проникся возвышенным стилем «Смерти Артура», и горечь этой книги совпала с горечью его сердца. И красота любви, и гордость рыцарской чести вдохновили его на создание огромного количества иллюстраций к роману. Книга стала шедевром английского книгоиздания. Фантастическое разнообразие растительно-цветочного орнамента. Цветы, которые олицетворяют живых людей; совершенная форма чёрных созданий, пронзающих белое поле, и белых - чёрное. Геометрическая симметрия, которая дышит жизнью исключений из правила. Прекрасные и храбрые рыцари и прекрасные дамы. Волшебник Мерлин, которого Бердслей рисует глубоко задумавшимся и пребывающим в кругу своих вечных забот. Другие волшебники и волшебницы. Сражения и рыцарские поединки. Любовь как самая прекрасная сила, которая движет поступками людей, вдохновляет, но и толкает на преступления. Диковинные звери. Буквицы, которые нарисованы и пронизаны цветами столь изящно, что и сами являются гармоничной частью садов книги. Сады и замки. Роскошество орнаментальных обрамлений рисунков.

Иллюстрации из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг. Как Морган Ли Фей передавал щит сэру Тристраму

Как Королева Джиневра становилась монахиней

Прекрасная Изольда пишет послание сэру Тристраму.

Как сэр Тристам испил любовного напитка

Как дьявол искушал сэра Борса любовью к женщинам. Иллюстрационный разворот из «Смерти Артура» Т.Мэлори, 1893-1894 гг.

Постер

Постер

Скандальным был и успех ежеквартальника «The Yellow Book» («Желтая книга»), издание которого было предпринято Джоном Лейном в 1894 году. Ярко-желтый фон обложек журнала с успехом заменил Обри Бердслею неокрашенные плоскости в его черно-белых композициях. Бердслей был художественным редактором «Желтой книги» и помещал в ежеквартальнике свои рисунки. Однако он сотрудничал с "The Yellow Book "всего год — на протяжении выхода в свет первых четырех номеров. В дальнейшем художник работал в журнале «The Savoy» («Савой»), который в январе 1896 года начал издавать Леонард Смитерс. Обложки этого журнала, впрочем, много потеряли в своей художественной выразительности по сравнению с «Желтой книгой».

Обложки журнала «The yellow book»

Обложка журнала "The Savoy"

Сергей Маковский называл Бердслея чёрным алмазом. Угасающие блики этого столь рано меркнущего чёрного алмаза падали на его творчество и придавали его красоте зловещий оттенок. “Я живу в вечном трепете, так как неотлучно преследует меня страх перед нищенским существованием, нищенской смертью”. В детстве он видел сон: проснулся ночью при свете луны и увидел огромное Распятие с истекающим кровью Христом, и это Распятие падало со стены. В последние месяцы жизни пришёл к христианству и был принят в лоно католической церкви. Последняя его просьба была - уничтожить иллюстрации к «Лисистрате», которые он считал лучшим из всего созданного им.

Аристофан "Лисистрата", фронтиспис. 1896

Лисистрата обращается к афинским женщинам, 1896 г.

"Женщина Луны" , 1893

"Таинственный розовый сад", 1894

"Туалет Елены", 1895

"Венера и Тангейзер",1895

Представляется, что Бердслей специально написал «Венеру и Тангейзера», чтобы продемонстрировать утончённость своего мастерства. В этом проявился некий нарциссизм - Бердслей создал двойное зеркало, в которое мог глядеться, любуясь самим собой...

"Зигфрид", 1895

"Зеркало Любви". 1895

Иллюстрация Бердслея к книге, в которой собраны самый откровенный эротический роман Оскара Уайльда "Телени" и единственная повесть художника - графика "История Венеры и Тангейзера". Иллюстрация "Возвращение Тангейзера", 1895

"Вознесение св. Розы из Лимы", 1896

Обложка книги «Али-Баба и сорок разбойников»

Иллюстрация к рассказу Э. По "Черный кот"

Очень близок Обри Бердслею по стилю и настроению был знаменитый американец Эдгар Аллан По (Edgar Allan Poe, 1809-1849), иллюстрации к новеллам которого «Убийство на улице Морг», «Черный кот», «Маска Красной Смерти» населены столь любимыми художником фантастическими существами. Впрочем, талант Обри Винсента Бердслея многогранен. Он с равным успехом иллюстрирует прирожденного реалиста Оноре де Бальзака и «Сказки тысячи и одной ночи», древнеримского сатирика Ювенала и либретто к операм Рихарда Вагнера...

Леди с Виолончелью, из "Смерти Артура"